После июньского теракта в Лондоне (погибли шесть человек, десятки получили ранения) власти вывели на улицы спецназ. Поможет ли это предотвратить новые трагедии? Фото: Peter Nicholls/REUTERS
Их смысл: говорить об ужесточении миграционной политики поздно. Запад прозевал этот этап и, сам того не заметив, перешел на новый, когда проблема уже не столько в мигрантах, сколько в их детях - полноправных гражданах европейских стран. Они образованны и оказывают влияние на коренных европейцев, о чем свидетельствует тот факт, что в одной только Британии ежегодно ислам принимают тысячи людей. Казалось бы, что в этом плохого - Бог же един. Но не все так просто.
Анализируя происходящее на Западе, приходишь к выводу, что многомиллионное мусульманское население европейских стран стало питательной средой для террористов. Можно ли с этим бороться? Мы обсудили эти вопросы с руководителем департамента востоковедения Института политических исследований Арсением Григорьевым и научным сотрудником Университета Брюсселя, кандидатом политических наук Русланом Курбановым.
ЗАПАД НЕ ИНТЕГРИРУЕТ МУСУЛЬМАН
- У Запада богатый опыт борьбы с терроризмом. Почему же там проморгали наступление фундаменталистов?
- Западные демократии сегодня не могут существовать без внешней угрозы. Им эта угроза нужна для того, чтобы консолидировать население и заставить его поддерживать ту финансово-политическую систему, которая в них сложилась, - считает Руслан Курбанов. - Пока не было террористов, воюющих под черными знаменами, этой угрозой были другие радикальные группировки: баски, левые, ирландские террористы и так далее. Но этих разрозненных группировок было недостаточно. Поверьте, это не конспирология. Я регулярно посещаю Ближневосточный регион и вижу все это своими глазами.
- А почему мусульмане в Европе сами не возьмутся за свою молодежь и не выдавят радикалов?
- Мусульманские общины в Европе пытаются работать с молодежью. Именно они разработали уникальную платформу по вшиванию мусульман в ткань постхристианского западного общества. Но, к сожалению, этот опыт реализуется силами самих мусульман - на деньги мечетей и меценатов. Западные правительства не поддерживают программы по интеграции приезжих, но предлагают реальную ассимиляцию. Поэтому мусульмане в Европе не в силах в полной мере реализовать свой потенциал в борьбе с распространением радикальных идей среди молодежи.
СКРЫТАЯ УГРОЗА
- В последних самых громких терактах участвовали уроженцы европейских стран, казалось бы, давно интегрированные в общество. Как быть?
- А интегрированы ли они? Дело в том, что миграционный кризис в Европе серьезно усугублен тем, что политики допустили на своей территории формирование гетто, где проживают обособленные общины, варящиеся в собственном соку и не имеющие возможности, даже родившись и учась в Европе, как следует ассимилироваться, - рассказывает востоковед Арсений Григорьев. - Да, политика ассимиляции заявлена, но осуществляют ее на синтетическом уровне, что, как мы видим, порождает не любовь, а ненависть. Чтобы противостоять этой новой угрозе, нужно четко понять, с чем мы вообще имеем дело.
- А вы для себя определили, с чем мы имеем дело?
- С маршем религиозных и крайне радикальных доктрин, навязываемых через современные технологии. Импульс этому маршу придает явный кризис европейского мышления.
- И все же эти теракты - результат искривления сознания одиночек или выверенные удары, координируемые из одного центра?
- Так или иначе, любой совершивший теракт - это агент «Исламского государства» (группировка запрещена в России. - Ред.), даже если он никогда не был в горячих точках. Пропагандистская машина ИГ охватывает сразу несколько уровней: прямая вербовка будущих бойцов, а также удаленная вербовка через рекламу, вирусные видеоролики, печатную продукцию и так далее.
КОНКРЕТНО
Как опознать смертникa
- Можно ли говорить о том, что мусульманская община на Западе по большей части экстремистская, или, как говорят некоторые правозащитники и богословы, мусульмане и есть главные жертвы боевиков?
- Безусловно, среда накладывает отпечаток. Но я не могу однозначно сказать, что в терактах виновата мусульманская община в Европе, - продолжает востоковед Арсений Григорьев. - Ведь эта община неоднородна. Первая волна беженцев переезжала еще во времена, когда на Ближнем Востоке доминировали светские режимы. Это первое поколение замечательно освоилось, и с ним никаких проблем не было. Затем в Европу начали стекаться потоки мигрантов из нестабильных стран, охваченных вооруженными конфликтами. Этих людей на сегодняшний день гораздо больше, чем тех, кто приехал когда-то учиться или работать и остался. Они, как правило, бегут от войн семьями, а иногда и целыми районами, занимая кварталы, в которых затем формируется нездоровый социальный микроклимат. Далее получается вот какая вещь: успешно интегрировавшиеся мигранты из первых волн тем не менее сохранили и передали следующим поколениям свои исконные ценности. Однако их дети и внуки начали трактовать эти ценности по-своему. Часто потомки тех интегрированных мигрантов пересекаются с новоприбывшими радикальными африканцами и арабами и попадают под их влияние.
Страдают ли представители традиционного ислама? Еще как! На самом деле они и есть первая цель террористов, так как представляют прямую угрозу их идеологической целостности. Экстремистам просто не нужны мусульмане, которые своим примером будут показывать, что ислам - религия мира и добра.
- Сегодня основная задача в Сирии - размежевать террористов и обычных мусульман. А на бытовом уровне возможно отличить экстремиста от обычного религиозного мусульманина?
- Ориентируясь на внешность, сделать это практически невозможно. Очевидно, что боевики, отправляясь на задание, получают серьезный инструктаж по маскировке. Так что это исключительно поле действия спецслужб. А методологией для этой работы должно заниматься экспертное и научное сообщество. Хотя, судя по питерскому теракту, когда из-за бороды и религиозной атрибутики был задержан невиновный человек, ничего на сто процентов эффективного до сих пор не придумано. С другой стороны, подозрение должен вызывать не внешний вид, а поведение человека: он нервничает, что-то бормочет под нос, оглядывается, глаза бегают, ведет себя неадекватно.
Ну и надо помнить, что не только силовые структуры ведут борьбу с терроризмом, но и каждый из нас. Поэтому, услышав подозрительный разговор или усомнившись в прохожем, лучше перебдеть, чем наоборот. Со мной недавно произошел такой случай в одном из кафе быстрого питания неподалеку от Московской соборной мечети. За соседним столиком обсуждали строительство халифата в России. И я бы никогда не обратил на этих молодых людей внимания, если бы не услышал своими ушами, что они говорили. На вид ребята были самые обыкновенные. Более того, разговор велся между двумя славянами и двумя кавказцами...
А КАК У НАС?
Раис СУЛЕЙМАНОВ, эксперт Института национальной стратегии, исламовед:
Это может грозить и России
- В странах Запада программа интеграции мигрантов проводилась в рамках политики мультикультурализма, что исключало возможность их ассимиляции. От мигрантов не требовали отказаться от своей идентичности в пользу принимающей страны - наоборот, их поддерживали в сохранении своих культурных отличий. Постепенно это приводило к появлению мигрантских гетто, где никакой интеграции не могло быть вообще. В итоге третье и последующее поколения мигрантов не чувствуют никакой связи со страной, где живут. Такие люди - прекрасная база для вербовки в ряды террористических организаций.
Говоря о нынешних мигрантах в России (в основном из стран Средней Азии), ситуацию можно сравнить с обстановкой во Франции или ФРГ в 1980-е годы. С той лишь разницей, что в РФ не выплачивают обширные социальные пособия для мигрантов, как на Западе (что и привело к развитию иждивенчества среди «новых европейцев»). Однако наивно полагать, будто мигранты, приехавшие в Россию на заработки, вдруг отсюда уедут. Этого не произойдет: большинство из них проживает здесь постоянно, получает гражданство, и с ними мы будем жить. И если не содействовать их интеграции, то в конечном счете нас ждет нечто подобное нынешней европейской катастрофе. Необходимо, чтобы потомки мигрантов (во втором, третьем и следующих поколениях) уже ощущали себя гражданами России, воспринимали ее культуру как собственную, разделяя наши ценности и мировоззрение.