Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+6°
Boom metrics
Звезды27 июня 2016 5:12

Ретро втроем

Обзор конкурсных фильмов Московского фестиваля
Еще один отчет о последних днях великого режиссера Пьер-Паоло Пазолини. Фото: Кадр из к/ф «Козни»

Еще один отчет о последних днях великого режиссера Пьер-Паоло Пазолини. Фото: Кадр из к/ф «Козни»

Итальянские «Козни» — еще один, вслед за недавним фильмом Абеля Феррары, отчет о последних днях великого режиссера Пьер-Паоло Пазолини, чья не раскрытая до сих пор смерть в 1975 году по понятным причинам не дает покоя ни итальянскому обществу, ни мировой кинообщественности. Фильм итальянского писателя и журналиста Дэвида Грико - еще одна ее версия. По ней получается, что Пазолини заказали члены масонской ложи, являвшиеся одновременно высокопоставленными членами нефтяной мафии, одного из которых писатель и режиссер собирался разоблачить в своей книге. Версия могла бы быть вполне себе убедительной, будь она воплощена на экране с хоть какой-то художественностью. Но не стоит ждать ее от автора, хоть и увлеченного реальными криминальными сюжетами, но неизбежно превращающего оные в непроходимый трэш. Грико дебютировал в кино вещью под названием «Evilenko» - экранизацией собственного романа «Коммунист, который ел детей», в которой Малколм Макдауэлл изображал маньяка Чикатило, выведенного под «говорящей фамилией» Эвиленко (Evil по-английски - «зло»). Актер и певец Массимо Раньери демонстрирует большее понимание роли реального персонажа, да и похож он на Пазолини куда больше, чем стриженный под горшок Макдауэлл на Чикатило. И на том спасибо.

Музыка свободы лечит социалистическую тоску - как в переносном, так и в буквальном смысле Фото: Кадр из к/ф «Эксцентрики»

Музыка свободы лечит социалистическую тоску - как в переносном, так и в буквальном смысле Фото: Кадр из к/ф «Эксцентрики»

Польские «Эксцентрики» Януша Маевского - ретромелодрама с некоторым зрительским потенциалом: в фокусе очищенного от всех послевоенных реалий сюжета — музыка, любовь и фантазии. В сонный польский городок из свингующего Лондона прибывает эмигрант Фабиан, немедленно организующий с местными «эксцентриками» симпатичный джаз-бэнд. Музыка свободы лечит социалистическую тоску — как в переносном, так и в буквальном смысле: одна из героинь, став певицей, вылечивается от мучивших ее болей. И даже коммунистическому руководству под раскаты тромбона мерещатся пышнотелые стриптизерши. Но вот в самый разгар знойного романа Фабиана с солисткой его коллектива, роковой девушкой Модестой, случается непредвиденное: она исчезает. На дворе как-никак 1950-е годы, и польских «стиляг» пасет госбезопасность — правда, далеко не так рьяно, как в СССР. Впрочем, трагического финала ждать не стоит — мюзиклу необязательно следовать исторической достоверности. К тому же это тоже занудство и тоска, которых это кино, в отличие от многих других фестивальных фильмов, счастливым образом избегает.

Автор сконцентрирован на нюансах существовании трех семей, занятых своей растительной жизнью Фото: Кадр из к/ф «37»

Автор сконцентрирован на нюансах существовании трех семей, занятых своей растительной жизнью Фото: Кадр из к/ф «37»

Фильм «37» датчанки Пук Грастен оттолкнулся от реальных событий: в 1964 году в неблагополучном на ту пору нью-йорском районе Квинс была изнасилована и убита девушка, 37 жителей многоквартирного дома видели преступление из своих окон, но никто не только не вмешался, но даже не позвонил в полицию. Фильм оттолкнулся от этой возмутительной истории достаточно далеко - преступление показано мельком, автор сконцентрирован на нюансах не очень интересного существовании трех семей, занятых своей растительной жизнью до такой степени, что им ни до чего больше дела нет. Выведенные в качестве насекомых герои способны только раздражать, даже презирать их за бездействие никак невозможно. Но и режиссер, одержимая стробоскопическим эффектом, относится к душераздирающей и достойной лучшего фильма истории, с тем же равнодушием.