За школьную форму

В последний день лета, прозвучали первые звонки для всех школьников Беларуси.

Фото: Виктор ГИЛИЦКИЙ

В мое время Национальной школы красоты приключился у нас как-то раз презабавный инцидент. Помимо стандартной школы моделей мы набрали детскую группу - дети-модели тоже иногда нужны. В процессе обучения им следовало пройти полноценную модельную практику на показах мод и фотосессиях - все, как у взрослых. Репетиции, волнение, аплодисменты, зрители, камеры, сцена, с уроков отпроситься, подружкам похвастаться: «Завтра в песочнице не ждите - у меня показ», скинуть в соцсети фотки с «бэкстейджа» - для них это все очень серьезно. За неимением парижских домов мод за практикой мы обратились к местному легпрому: мы вам детей-моделей-практикантов - вы нам моды.

В один прекрасный день легпром устроил выставку своих достижений и ангажировал детей для показа одежды. Дети неделю готовились, репетировали, нервничали, ходили на каблуках. Красиво постриглись, всем рассказали, пригласили родителей, те отпросились с работ, вооружились фотоаппаратами. В час Х счастливые они загрузились в модельный автобус и в сопровождении опытных менеджеров укатили на показ.

Через полчаса опытные менеджеры позвонили в абсолютной растерянности и сообщили, что у нас инцидент - дети отказываются работать, легпром рвет и мечет. Ничего не случилось, просто отказываются надевать эту школьную форму. Так и говорят: «Мы вам не лохи, мы это не наденем! А если нас в этом знакомые увидят?!» и требуют ехать обратно. Что делать?

А что тут еще делать. Прекратить мучить детей. Они - не лохи.

Ольгв Сережникова: Мы все ходили в одинаковом, но были очень разными.

Все мои школьные воспоминания - это какой-то декаданс, я не любила школу, и это было взаимно. Хронический недосып, бесконечные зимы, злые учителя, недобрые дети, две химии подряд и бесчеловечные запахи в столовой. Пожалуй, единственное, что мне нравилось в жизни советского школьника - это школьная форма.

Когда в стране коммунизм кончился, так и не начавшись, первым делом зачем-то отменили школьную форму. Сначала все радовались, будто скинули рабские оковы, но в школе, по крайней мере в нашей, быстро наступила анархия. Дети стали ходить, в чем польский бог торговли пошлет: варенках, микро-юбках, спортивных костюмах, ядовитых цветов лосинах и пляжных сарафанах. Всем вдруг стало не до учебы. Дети разбились на социальные группировки и ступили на скользкий путь - стали ярко краситься и обесцвечивать волосы, выпивать на переменах и безбожно прогуливать, у них началась активная половая жизнь, а дисциплина кончилась совсем. Красивые и умные, но не модные девочки померкли на фоне неоновых лосин, а мальчики в варенках заимели успех у противоположного пола, несмотря на все свои моральные уродства. Директор, в лучших традициях стиляг, отлавливала клонов Мадонны и группы Kiss, умывала их в сортирах и вышвыривала из школы, как блохастых котят. Она пыталась установить правила: белый верх - черный низ, и каждое утро саблезубым тигром-затаившимся драконом гоняла по коридорам всех и каждого, превратив обычную среднюю школу в гимназию строгого режима, но это не имело никакого эффекта.

После того как все случилось, стало ясно, что вместе с формой ушли и те великие смыслы, которые она несла: перед образованием все равны, все люди братья и сестры, дисциплина - залог здоровья, а выделяться из однотонной массы нужно с помощью личностных качеств, а не вещей.

С ностальгией рассматриваю свои школьные фотографии до 9-го класса: какие все девочки милые в этих платьицах с передником, со строгими косичками с мелкими бантиками, и мальчишки такие трогательные в своих курточках не по росту и деловыми портфелями. И форма, кстати, всегда ладно сидела на детских фигурках, в отличие от современных железобетонных. Мы все ходили в одинаковом, но были очень разными. А на фотографии после 9-го без смеха смотреть невозможно - все как Петрушки на ярмарке, нелепые, без роду и племени, кто в чем - и все одинаковые.

Памятники Ленину стоят до сих пор и улицы в честь по сути преступников особо не переименованы, зато от школьной формы избавились, как будто в ней крылось все зло коммунизма. Хотя советская школьная форма не была даже его продуктом - она была скопирована с форменной одежды дореволюционных гимназистов: у девочек, как правило, коричневое платье с белым воротничком, с черными фартуком для ежедневного пользования и белым для торжественного, а у мальчиков сюртуки и мундиры. После революции от школьной формы отказались не столько как от пережитка прошлого, сколько от беспросветной разрухи и нищеты, рабочие и крестьяне, дети которых получили возможность учиться, не имели денег покупать всем им форменную одежду. Только встав с колен после Второй мировой, униформу в школах таки ввели, взяв за основу гимназическую.

Моя бабушка на фотографиях 50-х в таком же платье и с ленточками в тонких косичках, что и моя мама в 70-х, и я в 80-х. Аскетичные платьишки с белыми воротничками стали символом счастливого детства нескольких поколений, единства, равенства и братства миллионов людей. А символом чего может стать вся эта петрушка-деловой стиль на выбор, что сейчас школьной формой зовется? Плохо скроенные, пластиковые костюмы с отливом для мальчиков и синтетические футляры в стиле передовиц производства - женщин трудной судьбы для девочек, вряд ли через годы вызовут у них приятные сентиментальные грусти, разве что только иронию. А зачем изобретать велосипед?