«Известие о войне встретили с эйфорией. Сразу сказали: победим!»

Говорит Москва!

Фото: РИА Новости

«Комсомольская правда публикует выдержки из мемуаров ветерана Великой Отечественной Войны, полковника в отставке Калмыкова Евгений Кузьмича. Воспоминания пока не изданы, читатели «КП» станут одними из первых, кто увидит войну глазами нашего героя.

Война застала Евгения Кузьмича под Сталинградом, в поселке Водяном. Уже потом Калмыков жил в Татарстане – до 1991 года работал доцентом в КНИТУ (КХТИ), а затем перешел в лицей – занимался компьютеризацией процессов до самой пенсии. А в далеком 1941-м Калмыков был студентом техникума города-героя.

РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ (1941- 1942–е годы)

«Есть, есть они – высокие мгновенья –

Ты никогда не позабудешь их,

Вот почему я славлю поколенье Войной исхлестанных сороковых» (В. Захарченко)

Июнь 1941 года. Я - учащийся Сталинградского химического техникума Пора сдачи экзаменов – окончен второй курс.

Помню, с другом Мишкой Шишлянниковым мы лежали в сарае на опилках и готовились к экзаменам по аналитике, изредка, шутя, пинали друг друга и беспечно хохотали. Неожиданно, шумно вбежал в сарай Финка Кузнецов и как-то с надрывом (чуть ли не с радостью) крикнул:

- Братцы, война, немцы напали на нас. Теперь фашистам конец!

Вообще-то это страшное известие все встретили без паники, спокойно, с уверенностью и даже с эйфорией – победим! Так нас настраивали в школе, в пионерах, в комсомоле (правда, в нём я еще не состоял), на занятиях сколько себя помню, пели: «Малой кровью, могучим ударом!». Какую стойкость духа в нас воспитывали!

Война застала врасплох, но в победе никто не сомневался.

Скоро - эйфория сменилась тревогой, когда радио приносило печальные известия; мы постепенно прозревали и быстро взрослели. Эйфория сменилась унылыми буднями. Во-первых, стали работать и девушки. Во-вторых, мы начали шефствовать над семьями, оставшимися без мужчин, ушедших на фронт. В-третьих, была введена дисциплина «Военная подготовка» - учились стрелять, бросать гранаты, овладевали военными знаниями, разбирали-собирали винтовку, патрулировали по поселку. Бригадами работали на железнодорожной товарной станции: грузили-разгружали товарные вагоны, ремонтировали пути - таскали шпалы. Или работали в речном порту. Было холодно, голодно, была тревога в душе, но не было паники, и намека на политическую инфантильность (как сейчас говорят), несмотря на безрадостные сообщения с фронтов и материальные лишения. Лозунг: – «Всё для фронта! Всё для победы!» – был не только кличем, но и суровой действительностью, реальностью, явью.

«Тот самый длинный день в году

С его безоблачной погодой

Нам выдал общую беду -

На всех, - на все четыре года…» (К. Симонов)

Появились продовольственные карточки, которые мы иногда старались переделывать на больший номинал. Как? – секрет! Все невзгоды с необычайной взрослостью преодолевали, вместе с нашим народом, страной, армией. Я горжусь тем, что отношусь к тому поколению юных, на долю которых выпало много бед, суровых испытаний, невзгод… Но мы выстояли! Трудности, порой невыносимые для наших хрупких тел и душ, нас закаляли и закалили.

Не смотря на возраст, Евгений Кузьмич отлично читает свои стихи

Фото: Анастасия ШАГАБУТДИНОВА

Встал вопрос о замене в тылу взрослых, ушедших в армию, на фронт. Нас стали обучать вождению трактора СТЗ (удостоверение на право вождения у меня хранится до сих пор). Уже осенью 1941 года, и особенно весной 42-го года, многие учащиеся (я в том числе) работали в поле на подсобном хозяйстве химзавода.

Техникум, как я уже упоминал, был переведен в бараки на территорию завода, а наше красивое двухэтажное учебное здание передали одному из открывшихся тогда ПТУ. Стало как-то неуютно, тоскливо, да и голодно.

Гумрак. ДОТы

В июле 1942 г. После окончания земляных работ на железнодорожной ветке в Орловке нас перебросили строить оборонительные сооружения на внешнем ободе Сталинграда в районе станции Гумрак. Мы строили ДОТы и пели под грохот разрыва бомб, под свист осколков:

«Ты вспомнишь, товарищ, как вместе копали,

Как вместе мы строили ДОТ.

Мы верим в далекую нашу победу,

Мы знаем, что враг не пройдет!»

Одноместные долговременные огневые точки (ДОТы), которые мы сооружали, представляли собой цилиндрические железобетонные колпаки диаметром менее 2-х метров и выстой менее метра (точно уж не помню: мне самому воевать в таких не приходилось; да вообще ни в каких). В каждом колпаке была – выщерблина-амбразура, а противоположно ей по диаметру – проём для входа. Мы рыли цилиндрические котлованы-ямы, на которых потом инженерные части устанавливали эти колпаки. Ямы были глубиной метра полтора, диаметром меньше колпачного. В боках отрывались ниши для боеприпасов и нехитрого солдатского скарба. Для подхода к проёму выкапывались ступеньки. После установки колпаков нашей задачей было – присыпать откосы к бетонным цилиндрам вынутый грунт.

На фоне собственной "доски почета"

Фото: Анастасия ШАГАБУТДИНОВА

Война уже коснулась нас «на дальних подступах», задела вплотную. Были горькие слезы утраты: в одну из бомбежек погиб студент и несколько человек было ранено. Начальство приняло решение – отправить нас «домой» - в техникум, тем более, что земляные работы – ямы под бетонные колпаки ДОТов – в основном были выполнены. Военные нас провожали с благодарностью и торжественной музыкой, а мы были горды!

Об этом тревожном времени образно сказано в стихе В. Захарченко:

«Как нас качало… Боже, как качало!

Какие ветры раздували паруса!

Всей жизни подноготное начало

Судьба выматывала в полчаса».

Молодежь! Мы – выходцы из сороковых – сегодня, в это переломное время надеемся, что всё защищенное и приобретенное нами, передается в надежные руки. Не разбазарьте богатство, не расплескайте человеческое достоинство в мелочной и шкурной заманчивой пошлятине, будьте на высоте звания Человека. Будьте трезвы и дисциплинированы.

Евгений Калмыков (слева) вместе с отцом. Интересный факт: вскоре после окончания войны, находясь в Венгрии, Евгений Кузьмич встретился случайно со своим отцом, который служил на другом фронте и о котором не слышал 5 лет.

Фото: из личного архива

Эвакуация техникума

Бои все явственнее приближались к Сталинграду. Наш техникум стал грузиться в эшелоны для эвакуации в Чапаевск (Саратов). Когда упаковывали и грузили мелкое имущество (всё это было в спешке), учащимся разрешили взять на память «сувениры». Я взял микроскоп. Зачем? – уж больно было жаль оставлять его, а завхоз сказал, что с «такой мелочью ему некогда возиться». С техникумом эвакуировались и некоторые (а может большинство?) преподаватели и сотрудники техникума вообще (управленцы, лаборанты, хозяйственники…). Мы, учащиеся помогали им собирать-паковать вещи и имущество. Мне Шишлянников рассказывал, что когда они еще с одним учащимся помогали нашему физику - хохлу паковать вещи, то видели у него штаны, набитые деньгами. Он штаны сам паковал в мешок и не велел никому трогать. У меня не было средств – денег всего, как помню, 93 копейки, - поэтому убытие в эвакуацию с техникумом было весьма проблематичным. И я решил отправиться в Краснослободск (в простонародье – Затон, так как он расположен в речном заливе напротив центра Сталинграда на луговой стороне) к тетям, чтобы посоветоваться с ними и найти выход из моего положения. 22 августа 1942 года начались одиночная, а с 23 августа – массированная, бомбардировка Сталинграда. Еще до начала бомбежки в этот день, предусмотрительно взяв справку о том, что я учащийся 3-го курса химтехникума, захватив студенческий билет, микроскоп и любимую книгу - альманах «По Волге», я рано утром поехал в город. Купил стакан тыквенных семечек (за успехи в учебе я по праздникам и выходным «награждал» себя этим гостинцем за 20 коп.). И на речном трамвайчике, как всегда, переправился в Краснослободск к родственникам, чтобы попрощаться или посоветоваться – что же мне делать: эвакуироваться с техникумом или нет и как быть-то без средств?

Но обстоятельства сложились так, что в техникум я уже не возвратился...