Пойманная на допинге биатлонистка Альбина Ахатова: «На слушаниях по нашему делу Россию лишили права голоса»

Так получилось, что ваш корреспондент, возвращавшийся с чемпионата мира по хоккею, летел в Москву одним рейсом с тремя биатлонистами - Альбиной Ахатовой, Катей Юрьевой и Дмитрием Ярошенко.

Наши спортсмены участвовали в Зальцбурге в заседаниях Комиссии международного союза биатлонистов, которая рассматривала дело по обвинению российских звезд в применении допинга. Слушания проходили 8 и 9 мая. С ребятами мы встретились в зале ожидания зальцбургского аэропорта. И Альбина Ахатова откровенно рассказала о том, что происходило за закрытыми дверями судебного зала.

- Мы по очереди давали объяснения трем судьям, это были немец, швейцарец и американец. Нас заслушивали по очереди. Восьмого мая говорили мы с Катей Юрьевой. На следующий день разбирали дело Димы. Нас послушали, но решение так и не вынесли. Сказали, вердикт могут огласить через неделю, а может, и через месяц.

- Есть основания надеяться на благополучный исход?

- Я думаю, нас все равно накажут. Хотя там столько нарушений со стороны антидопинговых служб... Например, в отчеты лаборатории вложили данные не наших проб. Чиновники говорят: произошла ошибка, не то распечатали. Ничего же себе ошибочка - ведь на кону стоят наши карьера и репутация. Многие документы, на основании которых нас обвиняют, мы до сих пор не можем получить на руки. Пригласили для объяснений представителя антидопинговой лаборатории, но выяснилось, что это сотрудник австрийской лаборатории, а у нас допинг в пробе А обнаружили французы, а пробы В делали швейцарцы. Что австриец мог объяснить, если он не присутствовал при вскрытии проб и никакого отношения к ним не имеет?

- Вам показалось, судьи настроены докопаться до истины или они заранее для себя решили, кто прав, а кто виноват?

- Судя по тому, как шел процесс, чувствуется, что есть определенный заказ. Даже по мелочам видно. Союз биатлонистов России допустили только в качестве наблюдателей, без права голоса. Хотя представитель Международного союза выступал там в роли обвинителя. Нашего адвоката заставляли говорить на английском без переводчика. На нас смотрят, как на обвиняемых. Спрашивают: когда вы принимали допинг? Кто давал? А я не принимала, не знаю, откуда он взялся.

- Я читал мнение российских представителей, которые утверждают: тот препарат, который вам инкриминируют, не допинг, а новейшая легальная разработка отечественных фармацевтов. А как он называется?

- Какое это имеет значение? Там в пробах есть следы эритропоэтина. Они нас спрашивают: какие лекарства вы в тот момент принимали? Мы все рассказали. Они считают, что в состав одного из них входил эритропоэтин.

- К членам медицинской бригады есть претензии? Выходит, перед применением лекарства не проверили до конца.

- Конечно, надо было все проверять досконально. А получилось, что проверили на нас.

- Есть надежды на благополучный исход дела?

- Наш адвокат говорит, что шансы есть. Но я думаю, нас все равно накажут. Они в нас с такой силой вцепились. Да и что там говорить, они ведь даже пробы у нас брали с нарушением правил - во внесоревновательный день.

- А ведь, кажется, они имеют право делать это в любой час дня и ночи?

- Офицеры ВАДА - да. А у нас брали пробы офицеры Международного союза биатлонистов. Мы в тот день имели законное право отдыхать. Так что наказание будет, другое дело - на какой срок. Международный союз биатлонистов запросил для Димы Ярошенко четыре года дисквалификации, для нас с Катей - два.

- А почему разный срок?

- Потому что у Димы было три положительные пробы. У Кати - две. А у меня одна. Кстати, тоже непонятно: если по количеству проб начисляют наказание, получается, мне должны дать меньше? Наши говорят, что есть основания снизить срок. Может быть, до года. Это было бы хорошо - в декабре можно уже вернуться. Но все зависит от того, по каким правилам нас будут наказывать - по старым или тем, что вступили в 2009 году. Адвокат все, кажется, железно обосновал, но решать будут судьи.

- Спортивную форму поддерживаете?

- Честно говоря, душа не лежит к тренировкам. Впрочем, у меня есть сынуля, мне есть чем заниматься. А вот Катю как жалко - у нее же вся карьера еще впереди.